Кронеберг – газета Краевского «Голос» допустила ошибку в фамилии Кроненберга, поэтому Достоевский повторяет эту ошибку т.к. он не присутствовал на процессе.
Станислав Леопольдович Кроненберг обвинялся в истязании своей 7-ми летней дочери Марии. Был оправдан 24 января 1876 года в Санкт-Петербургском окружном суде. Кроненберг начал наказывать дочь за кражу нескольких ягодок чернослива. Девочка залезла в комод, вытащила оттуда несколько ягод чернослива и съела их. Кроненберг наказывал Марию так: он в течении 15 минут в исступлении бил 7-ми летнюю девочку связкой шпитрутенов (Шпицрутен (нем. Spießrutenlaufen, Spiess — копьё, пика и Rute — хлыст) — длинный, гибкий и толстый прут из лозняка (ивового кустарника) для телесных наказаний) Девочка кричала, на эти крики прибежала дворничиха, которая пригрозила почетному финансисту вызвать полицию. Но, не выдержав, дворничиха все-таки отправилась в отделение через пару дней, прихватив с собой эти палки и окровавленное детское белье. Против Кроненберга завели уголовное дело, он предстал перед судом и ему грозила каторга. Адвокатом Кроненберга был назначен очень известный в Петербургских кругах, либерал Владимир Данилович Спасович. Он был публицистом, ведущим сотрудником либерального Вестника Европы Стасюлевича, в том числе он был талантливым юристом, который пользовался популярностью особенно после того, как в 1861 году, в знак протеста, в числе других 5 профессоров Санкт-Петербургского университета, он подал в отставку когда число студентов решено было сократить. Начались репрессии студентов в 61 году и Стасюлевич ушел из университета основав Вестник Европы и Спасович тоже тогда ушел. В Дневнике писателя Достоевский подробным образом разбирает речь Спасовича на процессе в защиту отца истязателя и ставит свои задачи не только критики адвокатской (усуристики?), но и вообще дискредитацию в лице Спасовича, который типа либерал. Ну и тем самым дискредитацию либерализма. Спасович пошел самым простым способом. Для того, чтобы оправдать Кроненберга, он решил очернить его дочь. На суде выяснилось, что Кроненберг, который сожительствовал с любовницей, систематически избивал дочь. На руках у ребенка были обнаружены синяки, из носа часто шла кровь. Но Спасович настаивал на том, что это происходило не потому, что Кроненберг садист (а он самый настоящий садист), а потому, что характер девочки требовал воспитания. Ее нужно было воспитывать, да, говорит Спасович, не такими способами, но простите, Кроненберг не педагог, он не знает какими способами воспитывать этого самого ребенка, у него нет педагогического образования. Именно поэтому девочка сама постоянно повторяла на суде «я воровка и меня надо наказать». Мнение Достоевского по этому поводу было однозначным: «Нельзя 7 летнюю крошку, безответственную вполне во всех своих пороках, которые должны были исправлять совсем другим способом, нельзя это создание, имеющее ангельский лик, несравненно чистейшее и безгрешнейшее чем мы с вами, господин Спасович, чем мы с вами, чем все, бывшие в зале суда, судившие и осуждавшие эту девочку, нельзя, говорю я, нельзя драть ее девятью рябиновыми шпицрутенами и драть четверть часа, не слушая ее криков «папа, папа» от которых почти обезумила и пришла в исступление простая деревенская баба, дворничиха, нельзя наконец и по собственному сознанию говорить что все вне себя было бессознательно как попало (плохо слышно, но это слова кроненберга). Нельзя быть вне себя, потому что есть пределы всякому вне и даже 7 летнего безответственного младенца за ягоды чернослива и за сломанную вязальную иглу». Достоевский говорит о том, что Кроненберг должен быть осужден, что он самый настоящий садист и есть предел любым адвокатским казуистическим вопросам. Дело Кроненберга привлекло многих журналистов. Салтыков-Щедрин придержился своего мнения по поводу дела Кроненберга. На фоне всех обсуждений позиция Достоевского наиболее бескомпромиссна по отношению к Кроненбергу. Мне всё представ¬ляется какая-то юная школа изворотливости ума и засушения сердца, школа извращения вся¬кого здорового чувства по мере надобности, шко¬ла всевозможных посягновений, бесстрашных и безнаказанных, постоянная и неустанная, по мере спроса и требования, и возведенная в какой- то принцип, а с нашей непривычки и в какую-то доблесть, которой все аплодируют». Что Достоевский здесь имеет в виду? Спасович – человек, которому удалось оправдать заведомого преступника, ему устроили авацию и Дост конечно был этим возмущен. Достоевский выступает против института адвокатуры как таковой и института открытого суда. Институт адвокатуры говорит нам, что каким бы человек не был преступником, у него в обязательном порядке должен быть адвокат. Будь ты хоть Адольфом Гитлером, все равно на судебном процессе должен быть человек, который будет тебя защищать. Спасович, который пытается через очернение маленького ребенка вывести на защиту своего подзащитного, это конечно то что не может вызвать одобрения у Достоевского. Вообще надо сказать, что материалы судебных процессов довольно часто уже появляются на страница Дневника писателя и тем любопытнее отношение Достоевского к другому делу, которое есть у нас в программе..
Другое шумное дело 1876 года - Екатерина Прокофьевна Корнилова, молодая женщина, которая находилась на 4-м месяце беременности. В этот период она выбросила из окна 4-го этажа свою 6-ти летнюю падчерицу. К счастью, девочка осталась цела. Дост создает очерк по этому делу, где пишет об аффекте беременности. Он пишет о том, что беременная Корнилова была в состоянии аффекта. Корнилова – единственная родственница, если ее посадят, то ребенка передадут в приют, что не может быть хорошо для этого ребенка. Дост настаивает на том, что Корнилову нужно оправдать. И в результате, суд отменяет приговор Корниловой. Статья помогла этому оправдательному приговору. Это первый случай, когда писатель смог повлиять на ход суда.
Еще одна тема Доста – размышление о среде. О том, что человек сформирован средой, которая его окружает. Проблема личности и среды. Дост резко выступает против теории среды и считает ее ошибочной. Он противопоставляет ее христианской идеологии. Очерк среда (1873) в нем Дост обращается к судебной практике современной ему России, и говорит: «Общее ощущение всех присяжных засидателей в целом мире должно быть ощущением власти. Или лучше сказать, самовластия. Особенно это ощущение должно прийти после судебной реформы, когда присяжные стали сажать обычных крестьян». Дост считает, что такое введение как суд присяжных заседателей будет выносить очень много обвинительных приговоров. Эти крестьяне, бывшие крепостные заходят упиться своим самовластием. Тем не менее, процент оправдательных приговоров увеличился. Дост объясняет это очень оригинально: «Мужичку просто жаль губить чужую судьбу. Русский народ вообще жалостлив». А Дворянина, выносящего оправдательный приговор, Дост объясняет теорией среды. Это значит, что в преступлении виноват не подсудимый, а общество, которое сделало его таким. Дост считает, что эта самая теория среды убирает с человека ответственность. Человек более не ответствен за свою жизнь и в этом она противостоит христианству. Согласно христианским догмам, Господь наделил нас свободой воли. Мы сами в праве выбирать, что мы делаем. Но вместе с этой свободой к нам пришла и ответственность. «Я ответствен за свои поступки и никакая среда не может нести ответственность за мое поведение».
Третья тема – общий вопрос противостояния России и Запада. Это тот спор, который породил полемику Западников и Славянофилов еще в 40-е годы. Не отошел от него и Дост. Особенность его позиции: он безусловно признает превосходство России над Европой, но есть области, в которых Европа продвинулась дальше. Прежде всего, речь идет о науке. Но, он считает, что именно Россия создала для Европы условия для развития науки и техники. Именно русские остановили татаро-монгольские полчища. Сама европейская цивилизация была сохранена благодаря тому, что татаро-монголы были приостановлены русскими. Но за то с ростом науки расшаталось нравственное состояние Европы.
Интересное
реклама