Вначале разберемся с этим кризисом.
Современная Макиавелли Италия переживала глубокий по¬литический, социальный и экономический кризис. Все круп¬нейшие государства Италии лихорадило. В 1494 г. флорентинцы прогнали Медичи и возродили у себя республиканский строй. Однако и после этого Флоренция не успокоилась. Она еще раз сменила политический режим в 1498 г., затем в 1502 г. и в 1512г. Между 1499 и 1512 гг. во главе Милана четыре раза появлялись новые правители. В 1509 г. самое могущественное из итальян¬ских государств — Венеция оказалось на краю гибели. В Риме царили бесконечные смуты. Неаполь то и дело переходил из рук в руки. Ни один государственный строй в Италии — ни в тираниях, ни в королевствах, ни в республиках — не казался на¬дежным и прочным. В то время как Франция и Испания пре¬вращались в мощные абсолютистские государства, культурная и все еще очень богатая Италия утрачивала не только граждан¬ские свободы, но и свою национальную независимость.
Писателям Возрождения приходилось те¬перь либо сознательно закрывать глаза на бушующие вокруг них политические вихри и, все больше отстраняясь от слишком уж страшной реальной действительности, искать спасения в гармонии чистой поэзии, либо, развивая дальше, углубляя и актуализируя этико-политические концепции Петрарки, Бруни, Поджо, Понтано, стремиться обуздать политическую бурю нацио¬нального кризиса с помощью тех сил, которые давали им ра¬зум и их studia humanitatis, превратившиеся теперь из «науки о человечности» в науку о природе и обществе. Макьявелли по¬шел по этому второму пути.
Рушится мировоззрение, рушится система бытия. Рушится система Августина («О граде Божьем»). Ломка начинается тогда, когда на первый план выходит корысть и выгода.
По лекции:
Кризис итальнского Возрождения знаменует появление Николо Маккиавелли (1469-1527), трактат «Государь»(1513).
Особенности модели личности:
1) Личность делает ставку на себя.
6 глава книги – М. уклоняется от обсуждения тех, кто поклонялся Божьей воле (Моисей).
Предмет М. – те, кто ставят на себя.
Проблема личности сопряжена с новой философией Средневековья.
Творец земной истории не Бог, а человек (его доблесть).
2) Делает ставку на силу, а не на слово.
Оппозиция силы и слова в трактате – раньше решалась в пользу слова.
«Вооруженные пророки всегда побеждали, безоружные гибли» (имеет ввиду Христа)
Личность прекрасно обходится без добродетели.
??? Сверхчеловек или недочеловек???
У М. – государь - на половину зверь. Лев и лиса – символизируют силу и обман. Иногда нужно становиться львом, иногда лисой. (Тут можно вспомнить Наполеона, который говорил: «Я бываю то лисой, то львом. Весь секрет в том, чтобы знать, когда следует быть тем или другим»).
Государь по М. – обманщик и клятвопреступник. Доблесть для М. – не только отвага и следование народным образцам, а способность человека менять свое поведение в зависимости от меняющихся обстоятельств.
«Не столько быть, сколько казаться».
Дополнительная литература:
Биография Макиавелли:
Никколо Макьявелли родился 3 мая 1469 г. во Флоренции. Род его был старинный, дворянский. Но «голубой кровью» Макьявелли никогда не кичились. Никто из его предков ничем себя не прославил. Богатства они тоже не нажили. «Я родился бедным,— скажет потом Макьявелли,— и познал тяготы нужды прежде, чем радость жизни».
Юный Макьявелли любил Данте, Петрарку, Боккаччо и увле¬кался флорентийским фольклором. Еще при жизни Лоренцо де Медичи он сочинил несколько карнавальных песен, в кото¬рых нетрудно обнаружить влияние литературной манеры этого самого блистательного из всех самодержцев. Но в окружение Лоренцо Макьявелли не попал. И не потому, что он не обла¬дал нужными связями. Связи как раз имелись. Не было боль-шого желания служить «тирану». В эпоху Возрождения «Исто¬рия» Тита Ливия, которую Макьявелли читалеще в детстве, воспитывала ярых республиканцев.
Однако и после изгнания Медичи из Флоренции Макьявел¬ли довольно долго оставался не у дел. Джироламо Савонарола большой симпатии у Макьявелли не вызывал.
В «Госу¬даре» и «Рассуждении о первой декаде Тита Ливия» Макьявелли будет ссылаться на опыт Савонаролы как на печальный опыт «безоружного пророка», не сумевшего в нужный момент опереть¬ся на реальную силу и который поэтому «погиб со своими но¬выми учреждениями, как только толпа начала терять в него веру».
Падение Савонаролы открыло Макьявелли путь к государст¬венной службе. В 1498 г. он был избран на должность секрета¬ря второй канцелярии Синьории. Вторая канцелярия находи¬лась в распоряжении правительственной коллегии Десяти, ве¬давшей дипломатией и военными делами, Макьявелли оказался в самом центре той кухни, где делалась современная политика, и это ему очень нравилось. Во Флоренции быстро оценили ост-рый ум, наблюдательность и энергию будущего автора. В течение тринадцати лет Макьявелли посылали с самыми ответственными и вместе с тем наиболее деликатными миссиями. Он объездил всю Италию, побывал во Франции и Германии и познакомился с самыми могуществен¬ными людьми тогдашней Европы. В его обязанности входило присматриваться к обстановке, распознавать замыслы противни¬ка, усыплять его бдительность и регулярно отсылать подробные донесения своему правительству.
Именно в те годы, когда Никколо Макьявелли не за страх, а за совесть служил флорентийской республике, окончательно сложилось его мировоззрение, сформировался реалистический метод и выковались многие из тех чеканных идей-формул, жестокая парадоксальность которых до сих пор гипнотизирует исследователей и просто читателей. Наблюдения этих лет легли в основу двух его первых литературно-политических очерков: «Описание того, как избавился герцог Валентино от Вителлоццо Вителли, Оливеротто да Фермо, сеньора Паоло и герцога Гравина Орсини» и «О том, как надлежит поступить с восстав¬шими жителями Вальдикьяны». В «Описании» содержалось «зерно» того художественного, по-ренессансному мифологизированного образа Чезаре Борджа, который воз¬никнет затем в «Государе».
И вот тут неизбежно возникает вопрос: как могло слу¬читься, что Никколо Макьявелли, которого мы назвали од¬ним из крупнейших гуманистов эпохи Возрождения, превратил Чезаре Борджа в своего рода «положительного героя».
С Чезаре Борджа Макьявелли познакомился в 1502 г., когда тому было двадцать семь лет. Король Франции сделал его гер¬цогом Валентинуа, а родной отец, папа Александр VI, назначил его главнокомандующим войсками церкви. В конце XV в. и в самом начале XVI в. Чезаре Борджа не без успеха пытался создать в центре Италии сильное государство, изгоняя из горо¬дов Романьи мелких и вечно ссорящихся между собой тиранов. Возникновение такого государства на границах Тосканы созда¬вало угрозу свободе всей Италии, но больше всего — Флорен¬ции. Макьявелли это, конечно, понимал.
Чезаре Борджа отнюдь не очаровал флорентийского секретаря, как это утверждали, а порой и все еще утверждаю" некоторые историки философии и литературы: Макьявелли просто спокойно изучал заклятого врага своей родины. Ему казалось, что именно таким образом он сможет лучше понять, как помочь республиканской Фло¬ренции.
Мысль о том, что усиление светской, государственной влас¬ти католической церкви гибельно для Италии, развивалась мно¬гими гуманистами итальянского Возрождения. Макьявелли довел ее до конца и сделал соответствующие выводы. Он пошел гораздо дальше своих предшественников. Те были только антиклерика¬лами, Макьявелли замахнулся на догмы и нравственные основы христианства.
Политические эссе Макьявелли были адресованы — предвос¬хищая в этом «Государя» —не «мудрецам» из флорентий¬ского правительства, требовавшим от своего агента фактов, а не обобщений, а более или менее широкой массе «неосведомленных» читателей
Макьявелли на каждом шагу убеждался, что ни Савона¬рола, ни сменивший его Пьеро Содерини не способны осуще¬ствить политику, которая обеспечила бы его родине свободную жизнь и независимость. Вот почему, стремясь активно воздей¬ствовать на действительность и адресуя свои произведения не¬посредственно народным силам Флоренции, он полагал необходимым эстетически идеализировать, казалось бы, самых смертель¬ных врагов пополанской демократии — Чезаре Борджа, а затем Каструччо Кастракани. «Можно считать, что Макьявелли стре¬мился убедить эти силы в необходимости иметь „вождя", кото¬рый знал бы. чего он хочет и как достичь того. что он хочет, и признать этого вождя с энтузиазмом, даже если его действия будут противоречить (или казаться противоречащими) общерас¬пространенной идеологии того времени— религии» 10.
Реальный, исторический Чезаре Борджа был изо¬щренным злодеем и деспотом, жертвой его деспо¬тизма в конечном итоге оказывалась как гуманистическая ин¬теллигенция, так и народные массы. В том, что гуманист и рес¬публиканец Макьявелли именно тогда, когда он апеллировал к разуму и чувствам «неосведомленного» читателя, вынужден был эстетически идеализировать врага флорентийского народо¬правства и «сверхтирана», содержалось глубочайшее противоре¬чие. Однако это противоречие не субъективной мысли, а объек¬тивного культурно-исторического процесса. Оно было порождено временем и в тон или иной мере оказалось свойственно всему гуманизму эпохи Возрождения как идеологии сугубо индивидуа¬листической.
Интересное
реклама